Ikatana дневник

Автобиография бабушки Кати (3)

Ср Май 07, 2014 23:35

Дядя Владимир сказал маме, что папа отбывает срок в Славгороде, и мы ездили к папе. Господи ведь мал мала меньше, а мама с нами как девченка подросток такая сухонькая маленькая, никто не верил что мы ее четверо детей ей было тогда 28 лет. Приехали в Славгород нашли тюрьму где папа отбывал и мама пошла хлопотать о свидании, а мы на жаре полуголодные остались у ворот ждать маму. Официально разрешения не дали, мама как-то уговорила охранника или вернее привратника который открывал ворота, он сказал что сейчас их поведут на обед и он замедлит ворота закрыть и вы говорит увидите своего мужа и отца. Ну он так и сделал, а что увидишь на расстоянии метров 40-50. Папа шел как-то ссутулившись отдельно замедляя шаг с котелком в руке и мы его увидели это был почти один миг. мама заплакала, папа тоже как-то напряг свой взор на нас и тоже видимл заплакал, а мы что, толком не увидели потому что это был почти миг свидания. А мама наша была очень смелая проворная и находчивая женщина, с таким выводком как мы и в трудных ситуациях она всегда находила выход, да и люди на всем ее пути жизни встречались большей частью хорошие добрые отзывчивые и жалели ее.
Отбыв наказание, папа вернулся мы еще жили у дяди Василия и т.Ульяны. потом мы вернулись в Верх-Суетку в свою хату, а папа уехал искать место работы и жительство.И вот мы в своей хате, а там только стены, да бабушка уже старенькая папина мачеха. И мама пошла по соседям собирать то что отдавала на хранение, а отдавала вещи хорошие по тому времени: тулупы, шубы, рядна красивые цветные, посуду, холсты, скатертя ну и прочее. И кто отдал, да многие отдали, а некоторые не отдали в частности сосед наш Сердюк жил рядом и многое не отдал. Не знаю сколько мы тут прожили, папа прислал письмо, чтобы мы ехали к нему, а он жил в Анжерке работал кузнецом и мы опять все в путь, бабушка с нами не поехала. т. Маруся любила бабушку не хотела уезжать от нее. Мама говорит ей что там папа тайга ягоды всякие, а она ешьте ягоды хоть в три горла а я с бабушкой останусь, но по ее не стало.
Ехали долго народу много есть нечего, хлеб овсяный который шуршит во рту и колется глотать невозможно. С деньгами плохо с билетами то же, на меня и т. Марусю билет не брали, не на что, и нас всегда прятали под сиденья в вагоне и за чемоданы как только являлся контролер. Приехали в Анжерку, а там еще добиратся до участка где папа работал 15 км. А оно тайга дороги нет только тропинка, комары тучей. И вот мама Веру на горбушку, а мы за ней трое гуськом, да и т.Марина с нами же ее муж папин брат тоже такую участь перенес как и папа и они в Анжерке были вместе. Папа жил в бараке длинный такой коридорная система, комната у нас была большая и мы наконец-то собрались все вместе, вся семья.
Жилось голодно хлеб ржаной, такой сырой что есть нельзя, а голод нас почти всегда томил, есть всегда хотелось, помню эти вот годы 30-31-32-до 36 год а всегда есть хотелось сыты мы не были. На Квартале папа работал, а мы промышляли ходили за ягодами грибами орехами и мама с нами. Папа работал кузнецом в начале, а мама временно не работала так заготовкой занимались ягод грибов утром рано собираемся. А оно туман роса холодно вставать неохота. Мама строгая была у нас возникать не приходилось, а молчком сопим и собираемся т.Тане 11 лет, мне 7 лет, а маме 28 лет. Вот идем в тайгу промышлять. Папа потом стал работать десятником, рабочие заготовляли лес, таборили его т.е. складывали на берегу реки, а весною сплавляли по реке, лес был нужен для шахт.
И вот все вроде было хорошо, мама стала работать в столовой посудомойщицей, и всгда принесет чашку овсяного киселя домой посыпаного сверху сахарком и полит постным маслом. Это была такая вкуснятина. Я погла в школу в первый класс. Маруся тоже охотилась в школу, я иду на урок, а она стоит за дверями и так пока ходила со мной так и стала ходить в первый класс, так шутя, учитель у нас был хороший мы его звали дядя Шура. Но тут опять беда случилась. Весной надо было сплавлять лес на шахты, весна была не дружная, холодная, и вода ушла низом т.е. подо льдом, и лес невозможно было сплавить. Поднялась шумиха ищут виновного и нашли его, папу опять судят обвинили враг народа, за непоставку леса шахтам дали 58ю статью и дают срок.
И вот мы опять одни. Маму с работы сняли как жена врага народа, она стала работать уборщицей, с большой комнаты нас выселили, дали такую, что стояла печка койка тумбочка и нас пять человек. Жить дальше в Анжерке было все труднее и мы опять собрались в путь без папы это был 1933 год. Тетя Ульяна жила в Велижанке и мы стали пробиратся туда. Доехали до Каргата поездом, а оно конец марта уже подтаяло малость, а от Каргата ой еще как далеко до Велижанки. И мама пошла искать подводу чтобы нас довезли. Тогда еще были единоличники которые имели своих лошадей, и нашла согласился один мужчина. Кое что взяли с собою из веще а основной багаж оставили, на время мама попросила хозяйку, была у нас скрыня, сундук большой мамино приданное, и вот что было хорошее, а было, мама туда все сложила обшила его ряднами и он шел до Каргата багажом. И вот мы двинулись в путь проехали деревни две, три, а что ехали - ехала т.Вера но изредка садилась т.Маруся. А мы, мама, т.Таня и я пешком.Но с каждым километром ехать все труднее стало, лошадь тощая устала и не везет, так я иду с клочком сена впереди, а мама и т.Таня толкают сани, а возчик погоняет лошадь, а лошадь то тянулась за сеном, и как-то продвигались вперед, а потом совсем стала и все не идет. И мы кое как добрались до деревни, и извозчик отказался дальше ехать.
Ну что мама пошла по хатам просится переночевать. Пустили нас люди хорошие попали, и накормили нас и обогрели. Но надо же нам как-то добиратся до места, мама принимает решение, оставляет нас на этой квартире, с хозяйкой договорилась, а сама пешком собралась идти в Велижанку к дяде Василию, чтобы он приехал за нами. А оно уже сильно стало таять и половодье, т.е. река подтаяла. А мама подошла к реке края малость примерзли, она палкой попробовала вроед ничего и стала идти по льду стуча палкой впереди себя, шагов несколько прошла и вдруг где-то у бога, это мама рассказывала, появилась женщина, говорит молодица не рискуй идти, опасно речка глубокая, и мама не пошла дальше. Та женщина пригласила к себе обогрела накормила, мама все рассказала ей о своем горе, и она ей посоветовала попросить соседа у них говорит хорошие лошади. Мама так и сделала, сосед согласился, и так мы добрались до Велижанки. Конечно мама и хозяйке и возчику платила вещами платки скатерти и прочее.
Жили мы у дяди и тети они тоже снимали квартиру у Кондратьева Ивана. Дом большой рубленый, они занимали горницу. Это был 1933 год, год голодный и холодный. В Велижанке тоже жилось не легко, хлеб у людей выгребли, скот забрали, но были еще дворы, что жили единолично держали скот, у нас же, да и у тети с дядей ничего. Через некоторое время дядя с Таней ездили за скрыней в то село где мы ее оставили, все обошлось благополучно, мама отдала дяде за это папин костюм.