Счастье... Оно рыжее

Наша история планирования. Часть 16

Пт Мар 26, 2010 18:57

Ну вот, я написала очередную часть. Ждали?

Следом за Стасом еще раз зачем-то забежала медсестра, увидела цветочки и сразу участливо предложила организовать нам какое-то подобие вазы. Когда цветы были поставлены в воду, я начала рассказывать, как я себя чувствую, что было в реанимации и каков прогноз на будущее моего лечащего врача. Мама сразу же пообещала, что поищет мне информацию про эко и ближайшие к нам клиники, которые делают эту процедуру в интернете. Стас стал обнадеживать, что до эко дело не дойдет, всё у нас будет хорошо. А я сказала, что если и правда у нас никак не получится самостоятельно забеременеть, то уж лучше мы возьмем малышика из детского дома. Вот так я впервые озвучила своим родным людям мысль об усыновлении.
Послеоперационное пребывание в больнице затянулось примерно на пару недель. Я не думала, что сначала будет так тяжело ходить, что постоянно будет ныть шов и зверский кашель будет одолевать такими приступами, что покажется, будто вот-вот разорвется шов. Но у меня было хорошее настроение и стремление во что бы то ни стало скорее восстановиться. В этот же день я самостоятельно попробовала вставать и гулять по палате. Вечером даже добрела, держась за стеночку в коридоре, до туалета. Персонал хвалил меня за храбрость и стремление побыстрее начать передвигаться самостоятельно. Еще одним неприятным моментом стало то, что я не могла сразу спать на животе или боках, а спать на спине как-то не привыкла. Поэтому первые ночи я проводила в полусидящем положении и в полудреме.
Через день мое одиночество было скрашено появлением в палате Нади – девушки, которая экстренно загремела в больницу 7-ого марта с подозрением на внематочную беременность. Подозрения подтвердились на узи, 8-ого ее прооперировали, а 9-ого перевели из реанимации в палату. Надя всё время плакала, не хотела ничего пить и есть и не поддавалась ни на какие уговаривания родных, что нужно взбодриться и всё обязательно будет хорошо. Все попытки мамы, мужа, тети, врача и медсестер как-то утешить бедную девочку вызывали только потоки слез. А мне было так понятно ее уныние, ее горе. Долгожданная беременность, которая еще недавно заставляла прыгать от счастья при виде двух полосочек на тесте, оказалась внематочной. Малыша больше нет. А есть живот с тремя дырками и дикая боль в сердце, щемящее чувство несправедливости всего произошедшего. Слезы Наденьки стихали лишь тогда, когда мы оставались вдвоем и просто разговаривали обо всем, что произошло с нами. Так моя соседка по палате помогла мне отвлечься от тяжелых мыслей и переживаний. Убеждая ее, что у нас обязательно появятся детки, я и сама верила в это. Ну а как же иначе: ведь если чего-то очень хочешь, то это обязательно случится.
Через три дня после операции меня перевели в другую палату, освободив место новым пред- и послеоперационным пациенткам. Заведующая обрисовала мне схему лечения и восстановления: 5-7 дней ставим антибиотики и обезболивающие уколы по жалобам, каждый день обрабатываем швы, потом снимаем их; после проходим курс из 10 процедур физио и ставим тампоны; мониторим гемоглобин, пока он не поднимется, пьем Сорбифер дурулес. И сразу же после операции мне назначили в течение 6 месяцев пить жанин.
В новой палате я снова оказалась одна. Каждый день меня навещали родные: носили еду, рассказывали, что происходит интересного за пределами больницы. Я читала Экслера, Булгакова и Гюго, разгадывала пачками сканворды и вязала маме кофточку. Всё бы ничего (так было даже достаточно удобно), но мне было страшно спать по ночам. В окна завывал пронизывающий и противно свистящий холодный мартовский ветер, часто снились неприятные сны и умершая в декабре в этой же больнице бабушка. Швы заживали, я даже отваживалась пару раз на них посмотреть. Кашель отступал. Передвижения давались проще, чем раньше. Но мучила жуткая отдышка. Все действия, требующие хоть небольших физических усилий (даже пережевывание пищи), вызывали пока затруднения, а после них я дышала так, будто только что пробежала многокилометровый кросс.
В один из осмотров врач заявила, что мне нужно пойти и снять швы. О ужас!!! Только не это. Сейчас из меня будут вынимать эти жуткие торчащие из запекшейся крови синие нитки. На подкашивающихся от страха ватных ногах я добрела по коридору в смотровую. Врач загнала меня на кресло, провела осмотр. Давила, как обычно, весьма неслабо. Было неприятно. А потом стала каким-то пинцетиком выдергивать нитки. Я тихонько попискивала и повизгивала. Было противно и от боли бросало в жар. Через пять минут пытки я была свободна. О чудо!!! Без швов гораздо легче. Как будто вынули какие-то железные скобки, которые заставляли меня ходить скрючившись. Но, как оказалось, ликовала я рано. Когда через несколько минут появилась, чтоб проведать и накормить меня обедом мама, я стала ей хвастаться снятыми швами и мы вместе разглядели торчащую из края рубчика нитку. Проводив маму и набравшись решимости, я пошла просить заведующую убрать этот остаток. Та отправила меня к процедурной медсестре. Уложив меня на кушетку, Юля пыталась, как могла, зацепить и убрать эту небольшую ниточку. Моя пытка длилась минут 10. Вредная нитка никак не хотела отставать от моего израненного живота. Но всё-таки сдалась под напором медсестры.